Хлеб для немца

«Однажды кто-то постучал к нам, мы открыли дверь – глядь, а на пороге стоит изголодавшийся немец. Мы и сами, конечно, были не очень обеспечены едой, но все-таки дали ему хлеба. Мы понимали: это были совершенно не опасные немцы, никто к ним даже не испытывал ненависти.»

В моей памяти очень смутно сохранилось детство. Помню, какие-то постоянные железные дороги, купе, где набито очень много детей, причем, лежат они на кресле валетом, в одну сторону у одного голова, у другого ноги. Какие-то станции, где с нас снимали одежду, запихивали в жуткие металлические шкафы, которые прогревались и таким образом уничтожались блохи в нашем незатейливом гардеробе.

Помню свой детский сад, большой, просторный, на берегу озера… Игрушек у нас не было никаких, совсем. Я помню, мы шли однажды по дороге всем своим детским садом и нашли одну настоящую игрушку – игрушечный автомобильчик. О, это был праздник нашего детства!

Потом, уже ближе к 43-44 году, стали приходить к нам в садик замечательно красивые подарки с фронта – немецкие трофейные игрушки. Солдаты понимали, что у нас ничего нет, вот и присылали… Я запомнил одну такую игрушку – светофорчик с лампочками, который зажигался, крутился во все четыре стороны… Он казался чем-то фантастически бесподобным. Но такие вот трофейные игрушки давали преимущественно тем, у кого родители погибли на фронте. Я не мог еще понять, что мне-то, без этих игрушек, но с живыми родителями, крупно повезло! И мне, помнится, было очень печально, что мои родители не погибли на фронте и поэтому мне игрушек не давали…

Я запомнил военную технику, которую мне довелось увидеть, в особенности танки, запомнились мне и танкисты… Однажды, к нашему жуткому удивлению, танк свалил дерево огромное, почему-то наехав на него. Это было около красивого озера, где-то в районе Челябинска…

Я помню, с книгами у нас было плохо, читали нам одну-единственную книжку, по-моему, «Каменное сердце»…

Когда нас вернули в Москву, война еще шла, и я помню, что у нас весь Кутузовский проспект, все окна его занавесили черными шторами. Если где-нибудь проблескивалось что-то блестящее, то непременно в этот дом приходили дежурные патрули и строго говорили: «Закройте, иначе вы демаскируете Москву». Зашторенная, погружалась Москва в полную темноту. Все окна были заклеены бумажными крестами, чтобы в случае взрыва осколки не разлетались, а падали на землю…

Еще одно мое детское примечание: до войны в столице были начаты стройки, вырыты большие котлованы. За военные годы они заполнились водой, в них рыба завелась, лягушки, и мы, ребятня, с большим удовольствием играли возле этих котлованов.

Еще помню, что ходили шпики по улице, по Кутузовскому проспекту, у них были свои схроны в парадных входах, человека три, наверное, было в нашем доме, а он длиной метров 400-500…